Однажды в Париже - Плещеева Дарья (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Истории свойственно повторяться. Новое парижское увлечение быстро задвинуло поэта-самоучку в пыльный угол забвения – салоны закрыли перед ним свои двери, Бийо перестали приглашать на свадьбы и балы, лишь в Пале-Кардиналь для него по-прежнему держали стол и комнату. Такой удар по самолюбию не каждый выдержит. Естественно, «мэтр Адан» страшно обиделся. И исчез. Возможно, с тайной мыслью, мол, пусть они теперь за мной побегают!..
Анри, далекий от поэтических затей, встречая самоучку в Пале-Кардиналь, разве что кивал Бийо в ответ на его поклон: мало ли толчется в коридорах дворца всяких приживалок и просителей? Но если отец Жозеф, лучше знавший поэта, решил, что Бийо мог из мести написать гадкие куплеты, то капуцину виднее. Опять же, «мэтр Адан» имел деньги. Как всякий порядочный ремесленник, он не транжирил подарки знатных господ, а благоразумно собирал их для одному ему известной цели: может, книжку хотел издать, а может, свою столярную мастерскую расширить. Так что Бийо вполне мог нанять музыканта для сочинения мелодии и репетиций с мальчишками. Мог даже нанять охрану для музыканта. Хотя последнее предположение и показалось де Голлю странным: сама мысль о телохранителях, по его мнению, не могла прийти в голову поэту-самоучке.
Обдумывая все возможные причины соучастия Бийо в каверзе против его преосвященства, Анри продолжал изо всех сил продираться через переполненный партер к сочинителю. Однако тот быстро сообразил, что решительный молодой человек направляется именно по его душу, и предпочел ретироваться из зала. Правда, не один. К неудовольствию де Голля, рядом с «мэтром Аданом» ломился к выходу рослый детинушка, по-крестьянски одетый в домотканую рубаху без ворота, заправленную в холщовые штаны, затянутые широким кожаным поясом на шнурках. По холодному времени поверх рубахи парень надел овчинную безрукавку, а штаны заправил в вязаные шерстяные чулки.
Лейтенант, понимая, что сейчас эти двое исчезнут и тогда все его предположения останутся непроверенными, в отчаянии заорал, перекрывая поднявшийся в партере шум:
– Именем короля и кардинала, немедленно остановитесь, Бийо!
Но сочинитель поступил прямо противоположно окрику. Оказавшись позади последнего ряда скамей, бывший столяр что есть сил припустил по проходу к дверям, крестьянин уверенно топал деревянными башмаками по пятам. Анри понял, что проиграл, но тут входная дверь распахнулась, и в зал шагнул огромный человек, разодетый в пух и прах и с дорогущей, шитой золотом перевязью, на которой волочилась по полу шпага, больше похожая на двуручный меч. Бедный Бийо не успел затормозить, с размаху врезался головой в могучий живот господина и… отлетел от него как мяч для игры в тригон. Крестьянин споткнулся об упавшего сочинителя и тоже не удержался на ногах.
Де Голль, все-таки прорвавшийся к выходу, замер в нерешительности, глядя на стремительно багровеющее лицо великана. «Пропал мэтр», – с некоторым злорадством подумал Анри и даже прислонился к стене, решив понаблюдать за развитием событий, а в случае чего – вмешаться никогда не поздно.
Роскошный господин, ставший похожим на вареного омара, с необычайным проворством сцапал обоих своих обидчиков: Бийо – за шиворот, а парня так и вовсе за колтун волос на макушке.
– Мер-рзавцы! – зарокотал великан. – Вы испортили мне костюм и ответите за это немедленно!..
– Мы… я… извиняюсь!.. – просипел Бийо, слабо трепыхаясь и делая какие-то пассы руками. Видимо, пытался изобразить свое сожаление, но выходило плохо.
– Тысяча чертей, месье! – гигант пригляделся к сочинителю внимательнее. – Уж не вы ли в прошлом месяце на приеме у мадемуазель де Ланкло посмели публично зачитать оскорбительные стишки насчет храбрости королевских мушкетеров?! Я даже припоминаю ваше имя – мэтр Адан?!..
– Клянусь, это была глупая шутка, господин Портос!.. – вякнул Бийо. Он тут же прикусил язык, поняв, что сделал глупость, но было поздно.
«Ого! Так вот он каков! – Де Голль заинтересованно уставился на знаменитого силача и рубаку. Он слышал рассказы о подвигах маркиза де Порто, которого друзья-мушкетеры окрестили Портосом, еще во время осады Ла-Рошели, однако познакомиться им так и не удалось. – Бедняга Бийо, не сносить теперь ему головы!..»
– Ах ты, жалкий бумагомарака! – взревел мушкетер. Он наконец отпустил молча брыкавшегося крестьянского парня и обеими руками ухватил несчастного сочинителя за грудки. – Ну, я тебя сейчас…
К сожалению, привести угрозу в исполнение Портос не успел. Освобожденный детинушка вместо того, чтобы счастливо улизнуть, вдруг бросился вперед и изо всех сил ударил разъяренного мушкетера под колени. Не ожидавший столь подлого приема Портос потерял равновесие и, чтобы не грохнуться навзничь, вынужден был отпустить Бийо и опереться о стену. Но «мэтру Адану» хватило и этих нескольких секунд замешательства. С проворством, какому бы позавидовали и дворовые коты, бывший столяр метнулся к дверям и был таков. Через мгновение в ранние парижские сумерки сиганул и крестьянин.
Анри же потерял те самые драгоценные секунды, решая непростую задачу: помочь благородному Портосу или сразу бежать за Бийо. А когда все же выскочил на улицу, услышал лишь удаляющийся в конце квартала топот.
Возвращаться в театр уже не имело смысла – спектакль и так почти закончился. Проклиная себя за нерасторопность, де Голль все-таки отправился по следам беглецов, справедливо рассудив, что далеко они вряд ли удрали. Пережитое приключение несомненно потребует от них отдыха и восстановления сил, а самое лучшее место для этого – трактир. Желательно, конечно, не на людной улице.
«Скорее всего, они направились в Галльский квартал, – пришла в голову Анри здравая мысль. – Там полно дешевых забегаловок, в которых по вечерам толчется много народу и легко затеряться».
Не мешкая, он свернул на улицу Трех Сестер мимо церкви Сент-Эсташ, вышел на Северную улицу и по ней быстро добрался до рынка, что занимал всю северную часть Галльского квартала.
Здесь де Голль снова призадумался. Заглядывать во все подряд заведения – уйдет много времени, гораздо больше, чем потребуется двум беглым провинциалам, чтобы утолить голод и жажду и благополучно улизнуть в свою комнатушку где-нибудь на улице Горшечников или в квартале Бакалейщиков. Ищи их потом свищи хоть до второго пришествия! Требовалось срочно придумать некий план поисков, но, как назло, ничего путного в голову лейтенанта не приходило.
Помучившись и безрезультатно потолкавшись по рынку с четверть часа, заглядывая в окна и двери встречных кабаков, де Голль окончательно решил прекратить поиски и вознамерился было сам сесть в таверне поприличней и поужинать, но вовремя вспомнил, что по настоянию старого Бернара оставил кошелек дома, и в кармане у него сейчас всего-то несколько су.
В полном расстройстве Анри остановился перед дверью, над которой косо висела вывеска «У дядюшки Жиро». Пошарив по карманам, он с радостью извлек монетку в пол-экю, не замеченную ранее. О! На эти деньги можно было закатить добрую пирушку с друзьями, а уж плотно поужинать с бутылкой отменного бургундского сам бог велел!
Преисполнившись светлых чувств, де Голль толкнул тяжелую дубовую дверь и очутился в просторном, высоком помещении. Слева от входа располагалась стойка трактирщика, за которой сейчас стоял сам хозяин заведения – огромный носатый нормандец. Как его настоящее имя, не знал, пожалуй, никто, даже отец Жозеф. Но отчего-то к этому верзиле приклеилось добродушное прозвище «дядюшка Жиро». Хотя, если взглянуть на его физиономию, вряд ли у кого повернулся бы язык обратиться к нему таким образом. Шкафообразная фигура гармонично дополнялась длинными мускулистыми руками с ладонями, похожими на лопаты. Фигуру венчала круглая лысая голова с такой зверской физиономией, что ей позавидовал бы сам Однорукий Блез – гроза тулонских предместий, за которым вот уже два года безуспешно гонялся прево с помощниками.
Справа, напротив стойки, жарко горел огромный очаг, над которым на кованом железном вертеле жарился целый кабан. По всему залу стояли длинные столы для посетителей. Народу в трактире набралось изрядно. Одна компания – ремесленники с подмастерьями – уже успела нагрузиться вином и пивом и теперь рыскала глазами по сторонам явно в поисках приключений. В дальнем углу мрачно веселились какие-то темные личности. Весь стол у них был заставлен пивными кружками, а посередине стояло блюдо с горкой печеных бараньих ребер.
